— И вы, — продолжал Косин, — напоследок подожгли хаты трех членов правления колхоза! Вот доказательства. — И он показал на объемистую папку.
Задержанный привстал, глаза его округлились:
— Что же, ваша взяла… Но не думайте, что вы победили. Это мы еще посмотрим!
— Посмотрим! — сказал Косин, закрывая «Дело № 17».
Очередное совещание участковых уполномоченных милиции было в разгаре. В темном, тесном, прокуренном и душном кабинете собралось человек тридцать народу. За письменным столом сидел полковник Гриценко — начальник райотдела.
За много лет работы в милиции он до тонкостей освоил несложные приемы руководства.
Назвав фамилию участкового, Гриценко обычно говорил:
— Ну, давай докладывай, что делаешь на своем участке!
Старший лейтенант Зубец подошел к столу. Откашлялся, привычным движением откинул со лба густую прядь волос, достал из кармана помятый блокнот, сделал глубокий вздох, как будто собираясь крикнуть во весь голос, и заговорил без передышки:
— У меня на участке сложилась острая оперативная обстановка: выявлено пять очагов самогоноварения. В двух очагах произведены аресты, на остальные наложены штрафы. Всего возбуждено шесть уголовных дел!
— Вот слышишь, Копийко, как нужно работать! — сказал начальник милиции. — А у тебя уже год нет оперативных показателей.
В углу кабинета из-за спин сидящих поднялся пожилой усатый мужчина в примятой форме.
— Да оно-то так, только, видите ли, какая штука… — прищурив глаза, начал издалека Копийко.
— Ну, объясни-ка, объясни, почему так плохо работаешь. Скажи, когда ты нам ум свой покажешь? — ехидничал начальник, явно собираясь на Копийко построить всю «политику» совещания.
— Так вот я и говорю: не нравится мне эта оперативная обстановка, о которой говорит Федор. Обнаружил какие-то там очаги… А у меня на участке «очагов» самогона еще с прошлого года нет. Правда, недавно бабка Феська из села Хомуты гнала самогон на поминки своего старика. Ну, я ее не трогал, пока она за упокой души пила. А потом собрал всех крестьян, поставил бабку перед ними, так она крестилась и божилась, что не будет больше гнать самогон. Так что ж, по-вашему, нужно уголовное дело на бабку заводить?
— Ты не крути мне с этой бабой. Почему нет оперативных показателей в работе?
— Так, товарищ начальник, ну хиба оця баба не оперативный показатель? Обсудили ее со всех сторон, и никто больше не гоне самогона. Ну, що с того, що Зубец два очага арестовал?
— Болтаешь, Копийко! При таком рассуждении мы не искореним самогона в районе!
Толстая шея начальника побагровела, а на крупном мясистом носу засеребрились капельки пота. Зубец стоял у стола, переминаясь с ноги на ногу, и не знал, молчать ли ему или продолжать доклад.