. А далее он сказал себе: «с этого момента теперь мое призвание — стать дипломатом».
Дедушка[13] при Екатерине II отказался от поступления на российскую государственную службу, поскольку это наводило на него ужас и «vestigia terrebant»[14]. Он остался историком и стал известным публицистом. Туда, где начиналась его научная деятельность, жизненный путь привел теперь его внука, который принял для себя другое решение, не догадываясь, какому великому (человеку — В.Д.) он однажды будет призван служить.
С политической точки зрения Петербург тогда считался самым важным дипломатическим постом. Крымская война была завершена. Но, несмотря на неудачный исход, расположения России добивались все стороны. Колоссальной империи предстояло пережить этап небывалого экономического роста. Уже готовились наброски разветвленной железнодорожной сети, благодаря торговым договорам и упрощению таможенной системы развивалась торговля, наметились перемены: Россия должна была выйти из изоляции, развивая свой внутренний потенциал. Прежде всего, было очевидно, что после застывшего деспотизма царя Николая I наступила новая эра свободы и света; при Александре II, казалось, становилось реальностью напутствие, с которым поэт Жуковский обращался к своему прежнему ученику: «Стань человеком на троне!». Проблемой первостепенной важности была отмена крепостного права; угнетаемый прежде студент ныне возводился в ранг «носителя лучшего будущего». При более пристальном взгляде, однако, становится очевидной обманчивость неожиданно провозглашаемых красивых слов об облагодетельствовании народа и беспомощность тех реформ, которые в постоянном колебании между желанием и нежеланием, между доктринерским схематизмом настоящих сорвиголов с их радикальными взглядами и инертной массой русского народа, изменяли негодную реальность непригодными методами. Как будто «отошли от одного берега, не имея возможности доплыть до другого». Нигилизм — сегодня называемый большевизмом — нашел благодатную почву для подрыва всей жизни. Спустя полвека бакунинское атеистическое и безгосударственное безумие стало реальностью: Россия — поле, усеянное трупами.
В то время как необразованный, грубый дух славянина, не управляемый ни одним государственным деятелем, инстинктивно погружается во тьму, в Европе повсюду разбросаны воспламенители, инициирующие новые военные конфликты. Прежде всего, итальянская война разожгла страсти на юге; брожения в Польше; из хаоса на Балканском полуострове в качестве нового государственного образования поднимается Румыния; на севере угрозу представляет Шлезвиг-гольштейнский вопрос; в Германии народное возбуждение: ожидают спасителя.