Подобные страхи перед надвигающейся маргинальностью, без сомнения, немало способствовали эскалации расизма во множестве радикальных религиозных движений. Как вспоминал Керри Нобл, бывший некогда лидером христианского экстремистского движения «Завет, Меч и Божья Десница», в своих проповедях он звал черных «полевыми зверями» из Библии (Ис. 56:9). Евреи же, по его былым заявлениям, – плод сношения Евы с самим Сатаной. Хотя Нобл и его соратники «в жизни лично не знали ни одного жида», это не мешало им обвинять евреев во всех бедах современного мира: их бранили «за порнографию, за моральное разложение, за экономический кризис в Америке, за то, что у меньшинств больше прав, чем у белых, за изгнание Господа Бога из школ»[537]. Заявляя, что во всех этих проблемах виноваты евреи, Нобл выражал собственную фрустрацию относительно того, что белый мужчина-христианин вроде него более неспособен контролировать окружающий мир.
В Мьянме ревностный буддийский монах Ашин Виратху пророчествовал, что если демографические прогнозы сбудутся, в течение нескольких поколений мусульмане в бирманском обществе обойдут числом буддистов. Виратху считал, что бирманскому буддизму грозит опасность быть стертым с лица земли, – зловещее предсказание, которое мне довелось слышать уже на Шри-Ланке, в другом контексте и от другого монаха, обеспокоенного растущим влиянием в его стране индуистов-тамилов и мусульман. В Индии же индусы из среднего класса опасались увеличения экономической мощи мусульманских общин в Гуджарате, что вызывало в них бешенство и привело к истреблению мусульман в Ахмадабаде. В индийском Пенджабе движения воинствующих сикхов были представлены в первую очередь молодыми людьми из привилегированной аграрной касты джатов и тоже боялись разрушения своего мира, но уже не мусульманами, а городскими индусами и сикхами, которые пользуются, по их мнению, непропорционально большой поддержкой со стороны секулярных властей. Их обуревал страх, что из рук у них ускользнет их социально-экономический престиж, который они почитали своим неотъемлемым правом. Некоторые самые фанатичные участники этих движений – в том числе Беант Сингх, один из убийц Индиры Ганди – были сикхами, происходившими из нижайшего класса – так называемых неприкасаемых каст[538]. Костяк воинствующих сикхских движений, впрочем, составляли юные и плохо образованные деревенские джаты. Еще пару поколений назад они бы автоматически заняли в пенджабском обществе руководящие общественные и экономические посты, однако в последние десятилетия XX века Северная Индия все больше становилась индустриально-городской, так что деньги и общественный статус перекочевали из карманов деревенских сикхов в карманы индуистов и сикхов из городских торговых и управленческих каст. В Пенджабе власть джатов стали оспаривать городские общины вроде арора и кхатри, и молодые джаты в отчаянии пытались отстоять превосходство своей касты, как и свое собственное. В некоторых случаях это отчаяние приводило к участию в практиковавших религиозное насилие движениях вроде того, что отняло жизнь главного министра Пенджаба. В утро перед подрывом бомбы, убившей министра и еще четырнадцать человек, юный джат Дилавар Сингх говорил: «Сегодня благодаря мне джаты вновь почувствуют гордость»