Какой-то придурок однажды сказал, что жизнь — это полет. Вроде как потом он помолчал минуту и добавил: «Полет тунца после умелой подсечки».
Обычно я не слушаю всяких придурков, но это запомнил. Уж очень ярко представил, как летит выдернутая из воды рыба, летит в никуда, в пустоте, по ее рыбьему мнению, разевает рот, извивается и дергается, чтобы в итоге шлепнуться на палубу, разбившись в кровь.
Ошибся тот придурок. Когда после удара ты лежишь на раскаленной под солнцем металлической палубе, как на сковороде, — ты все еще живешь.
Но я так удачно сохранял видимость полета, что меня к нему снова допустили — и даже повысили в звании. Капитан космофлота Дерек Ривв — если у тунца может быть имя…
Нас тогда подсекли всем дивизионом: отправили на околосветовых в сектор «В-13», «Вулкан», горячее местечко, ничем не хуже адской сковородки. Славное, то, что надо: основной центр военного производства — гордость повстанцев на самой планете и наша «Немезида-4» сверху.
Поначалу мы и не поняли, что это за полет, радовались. Как же, настоящее дело: хренова туча вражеских истребителей против космической крепости и нас, едва обстрелянных сопляков, наивно считавших себя ветеранами.
Помню, мы отмечали назначение. Бриана, румяная и шумная от возбуждения, прыгнула на стол, подняла бутылку — смешно сказать: мы ведь, строго по уставу, крепче пива-то и не пили ничего — и провозгласила:
— Мы — меч «Немезиды»! Мы — идем! И пусть небо над Вулканом горит и плачет! За нас!
— За нас, за меч «Немезиды», — орали парни, и я тоже…
Ничего не соображал тогда. А она была так хороша, моя Бри…
…потом я смотрел, как символическая капсула лейтенанта Брианы Рейн, обернутая сине-красным знаменем конфедерации, плывет мимо станции к звездам. Думал: почему? Почему она, а не я? И, если уж так, почему из четверых ведомых она успела первой?..
И летящий на леске тунец шмякнулся на жесть палубы.
А двумя днями позже я нашел в ее вещах этот чертов файл: море, солнце, поцелуи на песке. «Ангел мой Бриана, возвращайся! Ты будешь самой красивой невестой во вселенной… Мы будем счастливы, как тем летом… Я смогу для тебя… твой Габи». Патока и розовые сопли. И это — Бри?! Та самая отчаянная Бри, которая?..
Что только дернуло сунуть туда нос?
Вот тогда меня расквасило окончательно.
Да… год назад на самые рубежи отправляли только обстрелянных пилотов. Теперь все изменилось: пополнение состояло сплошь из вчерашних выпускников академии. Я, глотнув обычную утреннюю порцию дешевого бренди, бегло просматривал личные файлы новичков: родился… учился… полетов на тренажере… полетов в открытом космосе… рутина. Мне было скучно и хотелось бросить, когда на экране появился он: совсем пацан, какой-то щуплый, бесцветный и жалкий… неужели так может повезти — тут, у черта в заднице, встретить щенка, умыкнувшего мою девушку! Нет, не почудилось: точно, он — с теми же девичьими локонами по плечам и дурацкими цацками на шее… Габриэль Вилмер. И имя такое же дурацкое: Габи… как раз для сопливого курсантика. И что только Бри нашла…
