— Этот эпилог авантюры адмирала, по-своему трагический, чрезвычайно интересен. Расскажи, — попросил Трофимов.
Сначала Хисматулла вспомнил побег из эшелона смерти, встречу с командиром партизанского отряда Григорьевым.
— Я с ним еще раньше встречался!..
…Тринадцатого января 1920 года командир партизанского отряда Григорьев телеграммой известил всех начальников партизанских групп и рабочих дружин Зима-Иркутской железной дороги, что чешские офицеры везут Колчака в поезде № 58. На станции Грищево рабочие и партизаны остановили поезд и потребовали выдачи Колчака и золотого запаса Российской республики, украденного белогвардейцами в Казанском государственном банке. Шахтеры пригрозили, что чехи не получат угля для паровозов.
Напрасно английские и французские дипломаты, чешские офицеры сулили рабочим всевозможные кары — шахтеры и партизаны не дрогнули. Пришлось вести переговоры, и поезд тронулся лишь тогда, когда бойцы Григорьева взяли под охрану вагон Колчака.
Пятнадцатого января вечером поезд прибыл в Иркутск. Паровоз тотчас же отцепили и угнали в дальний тупик партизаны-железнодорожники. Григорьев приказал партизанам и дружинникам-железнодорожникам окружить поезд и с адъютантом Хисматуллой и семью бойцами пошел к вагону. Чешские часовые спросили Григорьева, кто он такой, и впустили в вагон.
В купе салон-вагона на диване, обитом красным бархатом, сидел изящный худощавый моряк с мрачным выражением лица; на поясе его висел золотой адмиральский кортик.
«Так вот ты какой, Колчак, потопивший Урал и Сибирь в крови!.. И на русского-то не похож, вылитый англичанин».
Штатские чиновники, чешские и русские офицеры, стоявшие и сидевшие около Колчака, увидев Григорьева и его партизан с алыми бантами на полушубках, вышли, не проронив ни слова. Чешский офицер отдал честь и сказал:
— Ваше превосходительство, одевайтесь, мы передаем вас в распоряжение красных партизан и Иркутского ревкома.
Вероятно, Колчак не ожидал такого вероломства своих союзников, хотя и догадывался, что переговоры за его спиною с красными повстанцами идут.
— Предательство! — сдавленным голосом выкрикнул он, и без того бледное лицо его залилось мертвенной белизною. — Мои друзья выдали меня большевикам!.. Но ведь генерал Жаннен[50] гарантировал мою безопасность.
Чех выразительно пожал плечами; свита Верховного правителя молчала: ясно было, что они хотят откупиться от партизан и ревкома Колчаком и улизнуть поскорее в Харбин.
Охрипший, ослабевший Колчак безнадежно махнул рукой и надел черную морскую шинель. Выйдя впереди него из вагона, Григорьев скомандовал: