И кто взглядов твоих переносит удары,
Тот, наверно, ослеп, или слеп он душой.
[11]И так далее. Он писал стихи на случай (рождения дочери Никола Витара), песенки в честь прекрасных глаз красавицы и обращался к музам, прося их помощи уже совсем не в том, чему собирался посвятить себя в Пор-Рояле.
Приятели, которыми Расин быстро обзавелся в Париже, разделяют его интересы и не скучают в обществе друг друга. Тут аббат Франсуа Левассёр, очевидно, не слишком обременяющий себя своими священническими обязанностями и куда больше занятый стихами своего и чужого сочинения, театром, городскими новостями и прелестями четырнадцатилетней девицы, вдохновительницы его музы. Тут Жан де Лафонтен – тот самый, будущий знаменитый баснописец. Он в дальнем свойстве с Расином: его жена тоже из Ла Ферте-Милона и родня Сконенам. Лафонтен на восемнадцать лет старше своего нового друга, но и он еще делает только первые шаги на Парнасе. Пока за ним числится лишь поэма на мифологический сюжет (едва ли не чаще всех прочих использовавшийся стихотворцами, художниками, декораторами в тогдашней Европе) – «Адонис», да несколько стихотворений в честь его покровителя, суперинтенданта финансов Никола Фуке. Лафонтен дружит и с Сент-Эвремоном, и с Пелиссоном, секретарем Фуке.
Встречаясь со своими юными приятелями ежедневно, он, возможно, и их приобщает к вольнодумству Сент-Эвремона, и им дает возможность попасть в великолепные поместья Фуке – Сен-Манде и недавно построенный замок Во-Ле-Виконт. В этой компании есть и человек, очевидно, постарше и положительнее, которого Расин называет «господин Адвокат». Никола Витар смотрит сквозь пальцы на забавы и проказы молодежи; она собирается у него в доме (то есть, в парижском особняке Люиней, где он поселил и племянника вместе с собой), втягивает в свои шалости – впрочем, вполне невинные, – даже его жену, читает Тибулла, Тассо, Ариосто, а иногда и кое-что более нескромное.
Витар, при всей тесноте его связей с Пор-Роялем, деловых и родственных, при всем доверии, которым он пользуется у отшельников и у своего янсениствующего господина, герцога де Люиня, при всей безупречности своей репутации, – человек светский и практический. И, любя племянника, он ради этой любви готов заботиться не только о благе его души, но и о его земном устройстве, а поэтическими талантами юноши гордится независимо от того, употреблены они на пользу Пор-Роялю или нет. Не так смотрят на это в монастыре. Упреки и увещевания сыплются оттуда на молодого стихотворца с самого начала его парижской жизни. Он жалуется Левассёру, что во дворце Люиней ему некому почитать свои стихи: Витар вечно занят, «господин Адвокат» не снисходит вникать в подробности – «так что я собирался, – продолжает Расин, – как Малерб