Погруженная в горькие мысли, я дошла до машины, и при виде ее надменной, изящной красоты сердце немного оттаяло. Жаль, что уже довольно прохладно, и приходится ездить с поднятой крышей. Теперь это удовольствие — ощутить на ходу упругие струи ветра — придется отложить до лета.
Я села, завела двигатель, осторожно тронулась с места и поехала вверх по переулку, в ту же сторону, откуда только что пришла. По дороге я смотрела по сторонам, надеясь заметить Егора, но это было, конечно же, нереально — наверняка парень уже далеко отсюда. Как и мои трудовые три сотни…
И тут я увидела женщину. Она стояла на тротуаре, у выезда из переулка, и голосовала, как-то безнадежно отставив руку в сторону. Женщина была уже не очень молода, лет пятидесяти с хвостиком, но выглядела словно пестрый попугайчик: на рыжих кудрявых волосах вязаная яркая беретка; немыслимая атласная юбка до земли, шерстяная водолазка, а поверх — яркий теплый жилет, тоже вязаный. Все вещи явно были ручной работы, и несмотря на дикие сочетания цветов выглядела дама стильно, хотя слегка и напоминала городскую сумасшедшую. У ее ног стояли два полиэтиленовых пакета, туго набитых, судя по всему, книгами.
Моим первым порывом было остановиться и подбросить даму хотя бы до ближайшего метро. Потом я вспомнила злополучный кошелек, черноглазого Егора и мой жгучий стыд, когда я бежала к выходу под перекрестными взглядами официантов. Наверное, мне нужно научиться видеть в людях их истинную сущность; нужно понять, что никому нельзя верить, набраться здоровой наглости и цинизма, нарастить толстую шкуру… И тогда меня никто никогда не сможет обмануть.
С этими мыслями я и проехала мимо вмиг погрустневшей дамы, даже не сбавив скорости. Ну уж нет! Эта городская сумасшедшая наверняка член какой-нибудь секты, или мошенница, или воровка. Стукнет меня чем-нибудь по башке, и прости-прощай новая машина…
В зеркале заднего вида отражалась пухлая фигура во всем разноцветном. Она понурила голову, подхватила свои тяжеленные сумки и побрела дальше по переулку.
Сердце мое уколола острая жалость.
Ну пусть Егор оказался банальным воришкой, но нельзя же теперь подозревать каждого встречного-поперечного во всех смертных грехах! При чем тут немолодая и усталая женщина, которая тащит книги — не бомбу, не водку, не ворованные на стройке кирпичи, а книги!
Я остановилась и сдала назад. Дама замерла посреди тротуара и смотрела, как я приближаюсь.
— Здравствуйте, — я открыла дверцу и дружелюбно улыбнулась. — Куда вам?
— Ой, девушка, это, наверное, не совсем удобно, — пробормотала дама. У нее был яркий макияж, пухлые щечки и на диво глубокие, красивые серые глаза. — Мне далеко, а у вас все-таки не такси, машина дорогая…