тебе, девушка, что рано вставала, тонкую пряжу пряла, приданое составляла.
Тогда Галя, взяв снова полотенца, повязала их через плечо – сначала старшему, потом
младшему свату. Карпий посмотрел на дверь.
– Знаю, знаю, – сказал Данило. – Вы и князя нашего связать хотите. Он и сам прилетит нас
выручать и повязки рвать, как узнает, какая беда с нами приключилась.
– Ну, пока еще прилетит, а нам ждать нечего, – сказал Карпий. – Просим садиться. Что
есть, то поедим, что дадут, то попьем, да и потолкуем кое о чем. А ты, Галя, тем временем не
гуляй, в ковши меду наливай и гостям хлеб-соль поднеси по чину и обычаю.
Сваты чинно сели за стол. Галя приняла от отца кувшин с чаркой и, налив меду, поднесла
старшему свату.
Но Данило чарки не принял.
– Мы у вас такого переполоху наделали, что боимся, как бы вы нас не отравили. Отведайте
сами.
Галя поднесла чарку к губам и, хлебнув маленький глоток, снова подала чарку свату.
– Ну, теперь ладно, – сказал Данило. – Пошли же Бог нашим молодым счастья, богатства и
доброго здоровья, и чтобы они внуков переженили и правнуков дождались.
Он осушил чарку, а за ним и Андрий.
Началось пирование.
В конце обеда пришел Панас с двумя дружками. Ни сватам, ни Карпию было не до
церемоний, потому что все трое, и даже старуха, были, сильно навеселе. Однако Галя сняла с
одного из сватов полотенце и повязала им вокруг пояса своего жениха. Собравшись с духом, она
наклонилась, чтобы поцеловать руку своего будущего владыки, как это предписывалось
обычаем. Но Панас удержал ее и звонко поцеловал ее в губы.
Галя отвернула голову в сторону и поморщилась.
– Не стыдись, голубка, – шепнул ей Панас, – много будем мы целоваться с тобой.
Он подсел к столу с дружками. Карпий нетвердой рукой налил ему вина.
В сумерки пришел Охрим и перезвал всех к себе доканчивать пирушку.
Галя уложила мать спать и осталась совершенно одна. Она сбросила с себя праздничный
наряд, расплела косы, побросала ленты и разорвала нитку дорогих кораллов.
– Господи, что-то будет, что-то будет со мной! – шептала она в ужасе, хватаясь за голову.
У Охрима между тем шло разливанное море. Старик назвал кучу гостей вспрыснуть
помолвку своего сына. Панас усердно подливал гостям и сам не отставал от них. Он
торжествовал вдвойне: добившись согласия любимой девушки и унизив соперника. Попойка
продолжалась до глубокой ночи. В одном конце стола несколько человек старались пьяными
голосами сладить песню, причем половина пела одну, а половина – другую. На другом конце
Карпий, совсем посоловелый, обнимал младшего свата, рыжего Андрия, принимая его за Галю,