— Фогельзанг — то Пение Птичье ешть. А Энгельгланц — то Шияние Ангельское ешть.
— Можно также выбрать фамилию по имени отца, матери или любого другого родственника по восходящей линии. Стоить она будет восемьдесят копеек серебром. Эй, ты, Меир, у тебя родителей как кликали?
— Да батюшку Пинхасом звали, а мать я не помню. Кажется, батюшка говорил, Ривкою.
— Значит, можешь стать Пинхасевичем или Ривкиным. Клянусь, восемь гривен совсем немного, чтобы всегда свой род помнить. Ну, а кто считает, что это большая цена, то за шестьдесят копеек получит фамилию от ремесла своего или от города, где родился.
Ремесленники враз прикинули, что за клеймо мастера с фамилией Фогельзанг денег на ярмарке больше не заплатят. Там таких Фогельзангов будет торчком до Вильни не переставить. Лучше уж не валять дурака и просто быть шкурником Кушнером или кушнером Шкурником. А уж если судьба приговорила тебя быть землепашцем, то и подавно. Люди меньше хлеба есть не станут оттого, что его вырастил Моисей Пахарь, а не Моисей Энгельгланц.
Купечество несколько было всполошено. Ибо, если всем приобретать фамилию Купец, то вскоре по миру пойдешь. Ведь постоянные покупатели с ног собьются между лавами «Торговый дом «Купец и компания». Опять же, конкуренты будут нагло перехватывать оптовых закупщиков, которым все едино, что тот купец, что этот.
Называться Збышовскими тоже не выход. Всех Збышовских не перезбышовишь. А вдруг Наполеон вернется. Ой, мамочка моя, что пан Збышовский с нами сделает!.. Плач Иеремии тогда воспоследует. Неужели придется переплачивать за Фогельзанга? Вот тут и позавидуешь двоюродному брату ребе Менахем-Мендла, который, не опасаясь воровства, может смело именоваться Дриссером.
Щур-Пацученя свысока оглядывал муравьиный рой, копошащийся вокруг него, и продолжал гвоздить по несчастным головам числами зверя.
— Кому же и шестидесяти копеек жалко, может за сорок назваться по внешности своей или по характеру. Но вряд ли обрадуются ваши семьи, когда узнают, что отныне и до страшного суда они будут Кривыми, Лупатыми или Врунами. За двугривенный называть буду произвольно. На что взгляд упадет, то и запишу в метрику. И тогда не обижайтесь, что один стал Сапогом, а другой — Грушей.
Пан Станислав остановился и перевел дыхание. Насладился созерцанием побледневших жертв и забил последний гвоздь в крышку их гроба:
— А кто настолько совесть потерял, что и двух гривен жалеет, пусть потом не обижается. Гурарий, слушай внимательно: специально для тебя говорю. Второй раз повторять не буду. Кто денег не заплатит, фамилию получит по заслугам своим. Например, Штинкенванц или Фаулебер.