— Царь не может отступить от закона, Айола, ты сама это говорила, но муж всегда может закрыть свою жену руками. Первый удар должна принять на себя приговорённая, и принимать их до тех пор, пока сознание не покинет её, и дальше. К счастью, силы покинули тебя после первого удара, а твоя спина очень маленькая, Царица.
— Вы закрыли мою спину руками?
— Конечно, Айола, ты бы не пережила двенадцать ударов, даже один вогнал тело твоё и разум в горячку, а я бы не выдержал боли твоей, Царица. Для меня не страшны удары кнутом, я даже не заметил их, но то, что разум твой покинул тело, и кровь пошла носом от первого удара — было самым ужасным, что видел я, Царица. Я прошёл много войн, убивал и миловал, но никогда я не испытывал ужас, подобный тому, что испытал, видя, как фиолетовые глаза твои тускнеют, и жизнь покидает твоё тело по вине моей.
Айола не знала, что сказать или ответить, и только слушала биение сердца своего Царя.
— Больше я не позволю тебе выходить одной, Царица, никогда, я не доверяю ни рабам своим, ни страже. Если ты захочешь погулять, я выйду с тобой, или любой из моих всадников.
— И на лошади научите меня кататься?
— На Жемчужине, — он улыбнулся, — ты будешь быстрее ветра, моя Царица, быстрее ветра… как и подобает Истинной Королеве.
Айола ощущала прилив сил и здоровья, тончайшие ткани нижних платьев не приносили боли, всё чаще она просыпалась на спине и раньше обеда.
Проворные руки рабыни мазали ей спину снадобьем, и вскоре младшая дочь Короля увидела, что шрамы на пояснице стали почти невидимыми, а большой розовый след от удара становился с каждым днём светлее.
Ей хотелось выйти на улицу, хотелось накормить Жемчужину морковью и сахаром, но она не смела просить Царя Дальних Земель об этом. Не проходило дня, чтобы её Царь и господин не посетил её покои. Он беседовал с младшей дочерью Короля, рассказывая, по её просьбе, о законах Дальних Земель и Главной Богини. Законы эти были путаны и не всегда понятны Айоле, но то, что ей не удавалась понять, она запоминала. Узнала Айола о времени сбора урожая и о времени принесения жертв Главной Богине. Запоминала многие слова, и через какое-то время могла понимать быструю речь рабынь на наречии Дальних Земель, а не только степенную речь мальчика, приходящего от повара, чтобы узнать, что более всего понравилось Царице.
Ночи же Царь Дальних Земель проводил в своих покоях, и это вносило неясную, смутную обиду в сердце младшей дочери Короля, но она не смела более задавать вопросов, недопустимых от жены мужу своему.