Мирра вздохнула и опустилась на колени, оглядывая фронт работ. Клумба перед административным корпусом была длинной, метров пятьдесят и шириной не менее пяти метров. И по всей длине ей надо было вручную — о, великие звезды! — высадить по краю эту дурацкую зелень! Робот справился бы с этим намного быстрее. Но почему заставили заниматься этой работой человека? Ну, подумаешь, опоздала на построение на четверть часа! Так ведь всего третий раз за месяц. У нее последний курс полетной академии. Могли бы проявить снисхождение! Она не одна такая. Другие ухитряются каждый день задерживаться на пять-семь минут — и ничего. Другие…
«Зато другие не попадаются! И не скандалят с куратором, требуя изменить устав и внести в него перечень уважительных для опоздания причин!» А что, разве плохо, если такой уважительной причиной станет «проспала»?
Ну и проспала, ну и что? Куратор вон тоже просыпает регулярно, когда к нему в гости заходит секретарша ректора…
Не надо было ему про секретаршу напоминать. Ой, не надо было! Отчислить ее, конечно, не отчислят, все-таки последний курс, но вот трудотерапию прописали. Два выходных, вместо того, чтобы в увольнительное ходить, отдыхать и встречаться с подругами на гражданке, ей придется простоять на коленях перед этой уже ненавидимой ею клумбой, высаживая идиотские цветочки!
Нет, Мирра цветы любила. Например, голубые поющие эхевии с Лабиринта. Или там черные маки с Ампидоры-8. А чего стоили каемчатые розы с Марса? Или мухоловки с Зиккунгаты? Да и местные дикоцветы тоже ничего, особенно если их правильно засушить. Они тогда так пахнут… Но вот эти крохотные побеги — стебелек, две ниточки корешков и пара листиков, — разве это цветы? Их даже пинцетом брать страшно. А вдруг раздавишь? Да, цветы она любила. Просто не любила возиться в земле.
Но делать нечего. Проделав копалкой борозду, Мирра настроила электрополивалку и осторожно взяла одно зеленое недоразумение в руку.
— Что смотришь? — подруга Анора, которая копалась на этой клумбе совершенно добровольно (Ха, как бы не так! Она на заместителя ректора глаз положила, вон его окна, на первом этаже!), взглянула через плечо. — Дай покажу, как надо! Вот так двумя пальцами берешь, потом корешки опускаешь в землю и засыпаешь сверху. А потом…
— Сама разберусь.
— Как хочешь, — пожала плечиком Анора и вернулась к своим кустам. Да-да, тем самым голубым поющим эхевиям. Она подвязывала их плети к специальным шпалерам, чтобы потом они тянулись ввысь. Каждый цветок, раскрываясь поутру, испускает нежный мелодичный вздох. И когда закрываются лепестки, тоже слышен вздох, но уже в другой тональности. Цветок цветет несколько дней, открываясь утром и закрываясь вечером, и каждый раз звук получается немного ниже. А поскольку не все цветы раскрываются и закрываются одновременно, то каждый раз слышится целая какофония звуков. Иногда в ней можно угадать мелодию. Но пока еще до этого дойдет! Эхевии только-только начали разрастаться, и девушкам придется ухаживать за клумбой несколько недель прежде, чем тут вырастет обещанная красота.
