Защитник подсудимого Успенского, князь Урусов, говорит о нем следующими словами: «Вопрос о том, что надо было сделать, если один человек оказывался вредным для всего Общества, вопрос, поставленный чисто теоретически, согласно диалектике данной организации, мог быть решен только в том смысле, что человек этот должен быть удален во что бы то ни стало (Иванов). Для Общества открывался лишь один путь избавиться от Иванова — смерть; никакого другого выхода не было» («С.-Петербургские Ведомости», 1871 г., № 191).
Мы уже говорили, что Нечаеву удалось бежать. Страстное желание схватить Нечаева заставило агентов русского правительства прибегать к действиям, которые показались бы смешными и бессмысленными, если бы не были ясно видны их тайные и злобные мотивы. Так, например, в мае 1870 г. в Женеве был арестован молодой человек но имени Семен Серебренников. Несмотря на показания всех, лично знавших и его, и Нечаева, и утверждавших, что Серебренников совсем не похож на Нечаева, несмотря на свидетельство его близких друзей, он просидел 12 дней в тюрьме. Таким образом, совершенно невинный человек был в течение 12 дней лишен свободы и кроме того скомпрометирован, так как его переписка попала в руки русских агентов. Правда, что эта переписка с друзьями не содержала ничего такого, что могло бы скомпрометировать человека в свободной стране; но русское правительство на основании одного какого-нибудь слова, нелестного суждения о лице, занимающем ответственный государственный пост, готово подвергнуть жестоким преследованиям того, кто неосторожно высказал свое убеждение. Таким образом Серебренников лишен возможности вернуться к себе на родину, несмотря на то, что не совершил никакого преступления. Но это, конечно, не исключительный факт. Русские агенты позволяют себе на территории Швейцарской Республики еще большие безобразия. В Женеве проживал русский эмигрант по фамилии Утин. Русское правительство нашло нужным перехватить его бумаги; оно просто объявило его фальшивомонетчиком. У него был сделан обыск; как и следовало ожидать, у него не найдено было и намека на фальшивые ассигнации, но зато русские агенты узнали все, что им было нужно.
Мы сообщили достаточно фактов для того, чтобы всякий мог бы составить себе представление о характере процесса. При этом мы основывались не на наших собственных выводах, а на официальных документах[126]. Это дает нам право спросить: кто решится теперь утверждать что преступление Нечаева не есть политическое преступление?
Мы взываем к справедливости, к совести и к здравому смыслу Швейцарской Республики. Страна, давшая убежище Дон Карлосу и Изабелле, пролившим потоки человеческой крови, эта страна не хочет и не может согласиться выдать Нечаева, который, каковы бы ни были его принципы и результаты его заговора, всегда был твердым и страстным борцом против одного из худших европейских правительств.