Я впервые встретил Эйнштейна на научном конгрессе в Зальцбурге (1909 г.),
упомянутом в статье Л. Мейтнер под названием «Оглядываясь назад»,
помещённой в журнале «Bulletin of the Atomic Scientists» за ноябрь 1964 года,
и переписывался с ним в основном по вопросам теории относительности.
Он уже в 1905 году разделял квантовую гипотезу Планка,
то есть в том же году, когда появилась его первая статья по теории относительности.
В этой статье Эйнштейн ввёл представление о световом кванте, или фотоне,
и дал совершенно новое объяснение фотоэффекта и других явлений.
В своём новом приложении квантовой теории к тепловым свойствам твёрдых тел
Эйнштейн использовал для описания колебаний в кристалле модель с единичным осциллятором.
Это привело к некоторым расхождениям между теорией и экспериментом.
Карман и я попытались избежать этого, учтя весь спектр колебаний решётки.
Это было за год до экспериментов Лауэ (совместно с Фридрихом и Книппингом),
которые продемонстрировали одновременно волновую природу рентгеновских лучей и решётчатую структуру кристаллов.
Мы базировались на анализе Фёдорова и Шёнфлисса, использовавших теорию групп;
анализ этот казался нам столь убедительным,
что мы даже не сослались на него в нашей второй статье, опубликованной после открытия Лауэ.
Это была, конечно, ошибка.
Известно, что Дебай предвосхитил наши результаты всего за несколько недель,
используя приближённый метод, в котором представление о решётчатой структуре явно не применялось.
В течение многих лет простой метод Дебая был значительно более популярен, чем наш.
Вскоре после окончания этой работы наши пути с Карманом разошлись.
Он занялся гидродинамикой и аэродинамикой, в которых достиг больших результатов,
а после эмиграции в 1933 году стал видным деятелем в США, пользовавшимся большим влиянием в военновоздушных силах.
Я продолжал заниматься физикой.
Работы в области удельной теплоёмкости твёрдого тела открыли два пути для моих последующих исследований:
динамика кристаллических решёток и квантовая теория.
Итак, теперь я стал физиком, на чём и оканчиваю этот очерк.
Но я добавлю ещё несколько подробностей, касающихся того, что я сделал в этой области.
Глава 2. Что я сделал как физик
Я приступил к научным исследованиям в 1912 году с большой программой:
вывести все свойства кристалла из предположения,
что частицы решётки могут смещаться под действием внутренних сил.
На эту работу ушло несколько лет.
Её основными результатами были объяснения отклонений от соотношений Коши для констант упругости;
доказательство, что спектр колебаний состоит из полос двух различных типов — оптических и акустических;
а также включение красивых результатов П. Эвальда об электромагнитных волнах в кристаллах в динамику решётки.