Почти проснулась от шока, боясь поверить в происходящее. Он реально здесь? Нашел? Как?!!!
— Фёдор? — не сдерживаю удивленного возгласа.
— А ты кого-то другого ждёшь? — слегка отклоняется назад, оценивающим взглядом сканируя мою грудь в обрамлении кружевного неглиже. — Ох*рительно выглядишь, детка. Во всеоружии, смотрю, — хмурится он.
Тоже мне откоплиментил, блин! То ли похвалил, то ли упрекнул?
Это что? Неужели ревность к возможному сопернику?
Ну да, вчера моё белье было значительно скромнее. Кто ж знал-то? Я еще никогда таких подвигов не исполняла — прыгать в койку к мужику на первом свидании, наплевав на свои принципы. Да и к черту их в мои-то годы!
Не объяснять же, что он такой сногсшибательный парень и я одномоментно сошла с ума. Никаких соперников нет и в помине, но говорить об данном факте точно не следует.
А дома я всегда в таком шелковом облачении нахожусь, без повода, а для себя любимой.
Поэтому смело игнорирую Федины вопросы, оставляя их без комментариев. Много будет знать.
Однако, что-то сказать всё же надо. Не только же улыбаться, как идиотке.
— Много болтаешь, поцелуй лучше, раз пришёл, — сиплым со сна голосом прошу его, обнимая за шею.
Следует незамедлительная реакция.
В едином порыве тянемся друг к другу. Сначала стукаемся зубами, от чего я невольно смеюсь. Федя хмыкает, чуть отстраняясь, а потом возобновляет наш поцелуй, втягивая в свой рот мою нижнюю губу вместе с языком. Обалдеть можно.
Мои глаза закрываются, коленки подгибаются, а внизу живота образуется такой ядерный концентрат желания, какого я доселе никогда не чувствовала. В буквальном смысле готова растечься лужей у его ног, забывая, как дышать.
О-о-о! Как же сладко, мамочки!
Он не даёт мне погибнуть от гипоксии, спустя некоторое время отпускает мои губы, позволяя сделать глоток воздуха. Зато оставляет цепочку поцелуев на скуле, исподволь подбираясь к эрогенной зоне на шее.
При этом держит крепко мое размякшее тельце, иначе я бы точно рухнула на пол, потому как нижние конечности совсем ослабли, непозволительно быстро утратив предназначенную им «удерживающую» функцию.
— Что тут у тебя, детка? — трогает мою сдвинутую на лоб маску для сна.
Что-то меня начинает напрягать его «детка». Даже несмотря на полный в данный момент размяк мозга, аж до розовых соплей, а все равно смущает подобное обращение.
Обезличивание?
— Повязочка? — лыбится бурильщик, снова с интересом рассматривая моё лицо.
— Угу, — не пойму, чему он радуется?
— Отлично, — надвигает обратно мне маску на глаза и заставляет пятиться, отступая вглубь квартиры.