— Я не уложусь за это время, — возразила она. — Этого совершенно недостаточно!
— Этого тебе вполне хватит!
— Мне кажется, вы меня не понимаете.
— Нет, мы тебя отлично понимаем.
— Да нет же! Послушайте, можете вы хоть минуту меня выслушать? Пожалуйста! Я хочу вернуть вам деньги, вы должны это понимать! Хочу покончить со всем этим. Но...
— И мы тоже.
— Но нельзя же вот так появиться у кого-то на пороге и думать, что тебе выложат два миллиона долларов в...
— Кому ты рассказываешь! — прикрикнул он.
— Так сколько времени у меня есть?
— Ладно, говори!
— Понимаете, я могу собрать только полмиллиона. Будет невоз...
— Нет! Два миллиона полностью. Сколько надо времени?
— Я...
— Говори!
— Можно, я позвоню вам?
— Мы тебе позвоним. Скажи, когда?
— Сегодня воскресенье...
— Да, выходной день.
С сарказмом в голосе, сукин сын!
— Завтра мне нужно будет позвонить в разные места, узнать, сколько времени это займет.
— Хорошо. Во сколько?
— Сможете позвонить в половине четвертого? Не позже.
— А что, твой дружок уже будет дома?
— В три тридцать, — повторила она. — Пожалуйста. Но, знаете, я в самом деле думаю, что вам надо быть готовыми к...
И остановилась в нерешительности.
Молчание.
Он ждал продолжения фразы.
Молчание затягивалось.
— Потому что, знаете... я серьезно говорю, что...
И снова запнулась.
Потому что знала заранее ответ, если она вновь скажет ему, что не может собрать больше полмиллиона. Он будет грозить ей расплатой, будет запугивать кислотой или сталью, пообещает разрезать на куски. Но сказать об этом надо!
— Послушайте, — проговорила она. — Я с вами веду себя совершенно честно. Я не хочу приключений на свою голову, но я никак не смогу собрать больше, чем пятьсот тысяч. Может быть, чуть-чуть больше, не хочу вас обманывать. Надеюсь, вы это понимаете. Но о двух миллионах не может быть и речи, я просто не смогу собрать столько денег. И за ночь я никак не смогу превратить полмиллиона в два.
Опять долгое молчание в трубке.
А потом он удивил ее.
Он не угрожал.
Наоборот, он подсказал решение.
— Есть выход, — произнес он.
— Да нет же...
— Si, — сказал он. — La cocaina[30].
И повесил трубку.
Карелла вернулся в дежурку в тот воскресный день лишь в два часа, получив от Ирен Броган обещание позвонить своей служанке в Сан-Диего сразу же по возвращении в отель. Он спросил, сохранила ли она письмо брата от 12 мая. Ирен ответила, что оно, наверное, лежит у нее где-то на письменном столе. Звонок служанке нужен для того, чтоб попросить ее поискать это письмо. Если она найдет, то сразу же отправит через «Федеральный экспресс» Карелле. Кажется, Ирен поняла, почему Карелла так хотел прочесть это письмо сам: у него свежий взгляд, эмоционально он непредвзят, его мышление натренировано на поиск неожиданных нюансов. Но она еще раз заверила его, что ее брат — ни в письме, ни в разговоре по телефону — не раскрывал имени женщины, с которой вступил в связь.