Старый слуга уже шел им навстречу, бормоча слова приветствия, и морщинки на его лице сложились в радостную гримасу. Он сообщил им, что господин маркиз чувствует себя хорошо, и что госпожа Анриетта, племянница маркиза, ждет ребенка, который должен родиться в сентябре. Господина Себастьена де ла Трав, ее мужа, некоторое время назад арестовали эти помешанные, но потом отпустили. А госпожа маркиза…
– Кто это только что пел, Лоран? – не утерпел Арман. Песня уже стихла.
– Госпожа Амелия, – ответил старый слуга. – Их невеста, – он показал глазами на Оливье.
«Ах, ну да, конечно же», – подумал Арман. Кто еще мог в этой глуши распевать песни на незнакомом языке? Но теперь он не мог дождаться мгновения, когда наконец увидит обладательницу голоса.
Ева, стоя у окна, рассматривала прибывших из Парижа гостей, которые о чем-то говорили внизу с Лораном. Амелия сидела за роялем, пальцы ее лежали на клавишах, на лице застыло задумчивое выражение. Она явно витала в мире грез.
– Их двое, – объявила Ева, насупившись. – Блондин и брюнет. Думаете, один из них тот, кто вам нужен?
Амелия вздохнула, как человек, который только что очнулся.
– Иногда я и сама не знаю, что мне нужно, – ответила она, поднимаясь с места. – Подойди-ка сюда.
Когда Арман вошел в гостиную, в ней находились две женщины. Одна со скромным видом держалась в стороне, а вторая сидела за роялем. Первая была бледная, но миловидная, а вот о второй этого ни в коем случае нельзя было сказать. Она была красная, как помидор, и поглядывала на Армана исподлобья.
Кроме того, она была страшна, как созвездие смертных грехов.
«Черт возьми!» – подумал расстроенный Арман. Он был готов к тому, что обладательница прекрасного голоса окажется не слишком красивой – ведь природа любит пошутить, одаривая каким-либо талантом человека, с виду непримечательного, – но не ожидал, что невеста его друга настолько некрасива. Переборов себя, он подошел к страхолюдине и почтительно поклонился.
– Сударыня…
– Я имею честь говорить с виконтом Оливье де Вильмореном, не так ли? – спросила страхолюдина, косясь на свою служанку.
Анриетта де ла Трав вошла в комнату, увидела у рояля Еву, которой Арман кланялся со сконфуженным видом, заметила, как блестят глаза Амелии, которая держалась в стороне, и засмеялась. Анриетте нравилась Амелия – за предыдущие месяцы молодые женщины успели подружиться, и Анриетта сочла шутку подруги забавной.
– О! Арман! Как это мило с вашей стороны – обхаживать служанку нашей гостьи!
Арман вздрогнул и покраснел. Он понял, что его провели, его самолюбие было всерьез задето. С досадой он перевел взгляд на настоящую Амелию фон Хагенау. Он ожидал встретить на ее лице насмешку, но, к его удивлению, она даже не улыбалась.