— Тогда для чего же?
— Чтобы помогать обездоленным.
— А разве я не вхожу в их число, если меня могут повесить за преступление, которого я не совершал?
— Я имею в виду по-настоящему обездоленных.
— Так что со мной не так?
— Что с вами не так? Вы угрозами вынуждаете меня помогать вам.
— О, значит, если бы я просто попросил вас доказать мою невиновность, вы бы мгновенно это сделали?
− Да!
— Я вам не верю.
Он бросил моток бечевки на землю, схватил ее за плечи и подался вперед, так что их носы едва не соприкоснулись.
— Есть нечто такое, чего вы мне не говорите, и я хочу знать, что это, — настаивал он, не повышая голоса. — Почему вы используете свой дар свободнее по отношению к одним людям, чем к другим?
Мисс Пембертон сверкнула на него глазами. Лицо ее окаменело, но она не пыталась вырваться.
Он подался еще ближе к ней и выдохнул, касаясь ее щеки:
— Ладно. Тогда ответьте мне, почему вы вообще используете этот свой талант.
— Потому что, — огрызнулась она, — я неотделима от него. И, чего бы я ни хотела, этот дар со мной как проклятие.
Она испустила глубокий трепетный вздох и содрогнулась в его объятиях:
— Я могу использовать его только по отношению к людям, выбранным мной по моим собственным причинам. Моя свобода выбора — единственное, что делает его переносимым, единственное, что делает жизнь с таким проклятием возможной. Это единственное проявление моей свободной воли.
— Гм… — послышался нервный женский возглас. — Я вам помешала?
Эта вечно вызывающая раздражение девчонка Стентон!
— Да, — рявкнул Гэвин. — Да, вы помещали. Уйдите!
Девчонка Стентон отшатнулась, но мисс Пембертон вырвалась из его объятий и убежала.
Гэвин руководил сбором змеев и приглашал всех на другой склон холма, где были расположены воротца для игры в шары.
Запуск змеев поднял дух его гостей, и для него оказалось невозможным вырваться и скрыться от их блестящих глаз и разгоряченных лиц и нескончаемой болтовни о хорошем ветре и капризных змеях.
И тогда Гэвин понял, что они вовсе не просто болтают чепуху, но обращаются к нему, улыбаются ему. Они включают его в свой круг. Говорят ему добрые слова. Буквально втягивают его в свою компанию, окружая своим искрящимся весельем и разговорами о том, какого цвета змей лучше всего смотрится на фоне синего неба и кто ухитрился продержать своего змея в воздухе дольше.
Светловолосая девочка ростом ему по грудь бросилась к нему в объятия, сжала его руку и потащила в толпу гостей.
— Я так тебе благодарна, дядя Лайонкрофт! Это мой лучший день рождения! За всю жизнь! О, погляди! Это те самые молотки, которыми мы будем бить по шару? Какие цвета! Я могу выбрать любой? Я хочу розовый. Нет, желтый. А ты какой выберешь?