Это напоминало начало гриппа, но было чем-то иным. Когда обнаженная, держа ночную сорочку в руке, я увидела себя в зеркале, то все поняла. Это было то же недомогание, что овладевало Тельмой. Не для того ли, чтобы прогнать его, она раздевалась по вечерам, а потом начинала нежиться, подобно мартовской кошке, около Джесса?
Ночная сорочка упала к моим ногам. Действуя, как автомат, я открыла дверь и пробежала два метра, отделявшие его комнату от моей. Джесс не заперся.
Он читал американскую газету небольшого формата. Когда я ворвалась, она скользнула на пол. Я оцепенела, когда Джесс хмельным взглядом уставился на мое голое тело. Инстинктивно и лихорадочно моя рука нащупала выключатель. Темнота вылечила мой внезапный приступ стыдливости, и все стало возможным.
В тот вечер я осталась с Джессом. Прижавшись к нему, я наслаждалась теплом его тела. Потом, когда прошло уже изрядное время с момента нашей близости, мне показалось, что он подавил смешок. Я положила пальцы на его губы, чтобы удостовериться — он действительно улыбался.
— В чем дело?
— Вы знаете, о чем я думаю, Луиза? О вашей матери. Она подозревала, что это произойдет, не странно ли это?
— Вовсе нет. Она с самого начала угадала, что я люблю вас.
— Вот как?
— Она сама сказала мне об этом.
— Когда вы вернетесь к ней, вы признаетесь, что я вел себя не по-джентльменски?
Когда я вернусь к ней!
Теперь я столь же исступленно хотела избавиться от опускавшейся на меня тьмы, как незадолго до того от заливавшего меня света в его комнате.
— Почему вы говорите о моем возвращении к ней?
Он заморгал глазами, пораженный моей реакцией.
— Но это неизбежно, Луиза!
— Неизбежно?
— Естественно. А я вернусь в США.
Меня удивило собственное спокойствие. Я почувствовала в себе внезапную опустошенность, отрешенность. Перед расстрелом человек должен ощущать то же абсолютное равнодушие, что позволяет ему достойно умереть.
— Когда вы уезжаете?
— Через неделю-другую, все зависит от моего начальства, но я уже подал рапорт…
— Когда?
— Вчера.
— Почему вы уезжаете?
Похоже, я заставляла его заполнить анкету. Даже голос мой звучал почти официально.
— Потому что я не могу без нее, Луиза, — вздохнул он, отворачиваясь.
Он смотрел в потолок, как в ту ночь, когда монахиня объявила ему о смерти Тельмы.
— И что вы найдете в Америке, могилу?
— И воспоминания. Мы познакомились в Новом Орлеане. Там есть дорога, около озера… Широкая дорога с отелями и бензоколонками по обеим сторонам. Она ведет в штат Миссисипи. Электрические столбы и парковки, полные брошенных подержанных автомобилей, ее не украшают. Но я предпочитаю ее Елисейским Полям, потому что там я встретил Тельму. Понятно теперь?