— Ну, может, такие и
есть...
— Да каждый первый!
— Не соглашусь, Виталий
Степанович, вон, у торгового центра раньше годами безногий афганец сидел. Что —
он сам себе ноги отрезал, чтобы так зарабатывать?
Лицо Бабеля скривилось,
он готов был взорваться от наивности молодого коллеги.
— Константин Игоревич! —
буквально влупил каждую букву в эфир Бабель. — Сегодня каждый инвалид может
найти себе достойное применение. Смотрите, даже к этому кафе есть пандус. И,
кстати, вы журналист, а не знаете, куда делся этот ваш афганец.
— Ну и куда?
— Умер, умер от цирроза
печени. Надеюсь, вы знаете, отчего бывает цирроз печени? Правильно, от
неумеренного потребления спиртного. Поэтому каждый сердобольный подающий
приближал смерть этого несчастного, вбивал гвоздь в гроб
воина-интернационалиста.
Они все же поднялись в
кафе, где с кружками пива и картофелем фри примостились за столиком у окна,
откуда видна была улица. Именно в этот момент на беду Платонова и на радость
Бабеля к нищему подошел другой страждущий, и они на глазах обозревателей
соединили свои замусоленные капиталы, после чего отправились в ближайший
гастроном.
— Ну-с, — подражая
девятнадцатому веку, подвел итог Бабель, — что и требовалось доказать.
— Кто знает, почему эти
люди так живут, — задумчиво ответил Платонов, который вдруг утратил в себе
радость жизни и впал в некую философскую прострацию.
— Потому что им так
проще! Потому что они паразитируют на всех остальных. У меня друг есть в
столице, он проводил расследование и вскрыл целое царство нищих со своими
королями, законами, армией. Мафия! — Бабель смачно глотнул пива. — Мафия, мой
друг.
— Да за этими, какая
мафия? — отмахнулся Платонов. — Так, сломанная судьба, нереализованные амбиции,
еще что-нибудь... Может быть, их ваша хваленая свобода раздавила. Не вынесли
они ее обременительной тяжести.
— Ну, знаете... — Бабель
подавил в себе желание выругаться. — Вы бы при коммунистах пожили, когда люди
писали в стол!
— Да жил я... И что —
сейчас не пишут? Просто раньше была дозированная свобода для всех, а теперь
свобода для всех, у кого есть деньги.
— Эх, вам ли сравнивать,
молодой человек! Вы не знаете, что такое охотиться за книгой Булгакова или
читать в самиздате Аксенова.
— Зато теперь Аксеновым
все полки завалены в книжных, будто других писателей нет.
— Он это заслужил!
— Чем? Если бы
литературным талантом... А то ведь проживанием в Париже. Кстати, Виталий
Степанович, в Париже я тоже видел нищих... И в Нью-Йорке.
— Что вы хотите этим
сказать?
— Ничего. Скорее
спросить, это что — обязательные декорации демократии?