— Не знала.
— Действительно, откуда тебе знать! — Он вздыхает. — За этот год тут многое изменилось. К худшему. На Кубе всегда все меняется к худшему.
— Да, сэр, — поддакиваю я и тут с ужасом соображаю, что сейчас он пустится излагать мне свою теорию.
— Вот именно. Положение для коренных кубинцев ухудшилось с приходом испанцев, потом ухудшилось с приходом янки, потом еще ухудшилось при диктаторах, потом ухудшилось при сержанте Батиста, потом ухудшилось при Фиделе. И вот увидишь, будет и далее ухудшаться при Рауле и венесуэльцах.
— А после Рауля? — осмеливаюсь я спросить.
— Это при майамистах-то?[11] — Он глянул на меня, озорно блестя глазами, и вдруг сказал загадочно: — Об этом поговорим через минуту.
Идем вдоль парапета, приближаемся к повороту набережной у крепости. Вдалеке видны форт Сан-Карлос и трубы нефтеперерабатывающего завода, стоящего в бухте.
Ветер с берега относит дым к Флориде, лежащей в ста пятидесяти километрах к северу отсюда, за этими чистыми водами.
Гектор закуривает сигару, предлагает и мне. Я отказываюсь. Два лета работы на табачных плантациях в рядах организации юных пионеров напрочь избавили меня от желания курить кубинские сигары. Он усаживается на парапет.
— Садись рядом. — Он хлопает ладонью по камню.
Сажусь.
Докурив сигару и не удовлетворив потребность организма в никотине, Гектор лезет в карман поношенного кожаного пиджака за пачкой доминиканских сигарет. Предлагает и мне, на этот раз я не отказываюсь. Он подносит мне зажигалку. Затягиваюсь. Ага, вот оно что! Сигареты на самом деле американские. «Кэмел». Он носит американские сигареты в пачке из-под доминиканских.
— Знаешь о концепции duende, Меркадо?
— Это что-то вроде фламенко?
Он вздыхает и объясняет:
— Мой отец был на лекции, которую Лорка читал о duende здесь, в Гаване, в девятьсот тридцатом году. Duende — темная творческая энергия, противоположность духу муз. Этой энергии следует избегать, она ввергает человека в беду, Меркадо, убивает, как убила через несколько лет Лорку.
Я молча смотрю на него. Он вслушивается в свои мысли, хочет изложить связно:
— Скажи хоть, что знаешь, кто такой Лорка, детектив Меркадо.
— Конечно, знаю. Его фашисты убили.
— Да. Фашисты убили, — говорит он медленно, со значением произнося каждое слово.
Волны.
Чайки.
Гремит цепь о буек.
— У меня здесь есть собственность, — сообщает он наконец, указывая на ряд заброшенных домиков с заложенными кирпичом оконными проемами.
— Правда? — Я не смогла скрыть удивления.
— Да. Деньги, вложенные в землю. Лучше не бывает. У самого моря. Сейчас земля здесь и дерьма не стоит. Купил, можно сказать, даром. Но через пять лет вернутся янки…