— К-к-как тебя зовут? — заикаясь, спросил немец у раненого товарища.
— Руди, Руди Байер.
— О-о-откуда ты, Ру-у-уди Байер?
— Из Германии, — шуткой ответил Руди. По одной улыбке этого парня можно было сказать о его добродушии и житейской простоте.
— А из какого ты города, Руди Б-б-байер?
— Из Оффенбаха.
— А семья, у тебя есть с-семья? они ждут тебя?
— Сын, у меня недавно родился сын, — ответил Руди.
Неожиданно он вскрикнул, когда незнакомец прижал бинт к его животу и стал оборачивать его вокруг тела.
— Все, повязка готова, кровь будет впитываться в нее. Мы здесь надолго застряли. Твоему другу срочно нужно в госпиталь, иначе он умрет, — сказал незнакомец и отполз обратно, в другой конец воронки.
Неожиданно раненый запаниковал и стал стонать, выпучив глаза на солдата. Немец, сидевший рядом, в непонимании стал расспрашивать о его беспокойстве, и тот, еле подняв руку, указал пальцем на незнакомца, еще сильнее выкатив глаза. На полностью вымазанной грязью форме был маленький участок голубого цвета. Солдат смотрел на них обоих и не понимал их негодования.
— Француз, француз, — с тревогой проговорил Руди. Второй немец с еще большим страхом посмотрел на сидящего перед ними солдата. Тот понял причину их боязни, но даже не подал виду. Перед ним были двое мальчишек, которых он мог в один миг отправить на тот свет, но по своим личным причинам он этого не сделал, а просто сидел и смотрел на них абсолютно безучастным взглядом.
Французская форма времен Первой мировой войны сильно бросалась в глаза противнику на поле боя — от всех других униформ ее отличал сине-голубой цвет, который сразу выдавал в солдатах бойцов французской армии. Двое молоденьких немцев, не знающих даже толком, как заряжается винтовка, в силу отсутствия опыта не узнали в сидящем рядом с ними солдате врага. Находясь первый день на фронте, они даже понятия не имели, какая форма у французов, а все разговоры в учебке о «голубых мундирах» вылетели из головы. Неожиданно француз произнес:
— Да, я французский сержант и в данной ситуации считаю бессмысленным лить кровь друг друга. Мы сегодня уже изрядно повоевали, хватит. Убив друг друга, мы ничего не добьемся этим. От вашей или моей смерти не зависит исход войны.
— Д-да, — опять заикаясь от страха, пролепетал немец.
— Все мы когда-то умрем, это только вопрос времени, — слабо протянул Руди.
— А ты молчи лучше, не разговаривай, а то живот напрягаешь. Возможности отправить тебя в госпиталь нету, поэтому лучше не усугубляй положение лишний раз, — приказал француз.
Беседу прервала пулеметная очередь со стороны немецких окопов. В этот момент на другом конце поля разыгралось целое представление. Французский солдат, во время прошлой атаки прыгнувший в одну из сотен воронок, пытался вернуться на свои позиции. Со стороны французской линии обороны ему кричали, подбадривая возгласами, и время от времени прикрывали винтовочным огнем, прицельно стреляя в щиток пулемета. Каждый такой прикрывающий выстрел давал возможность бойцу перебежать из одной воронки в другую, но очередная пуля настигла его.