И уж тем более не
слышал, как апостол сказал своим ученикам:
— Не бойтесь! Однажды мы
тоже попали в сильный шторм и едва не утонули! Но Христос, укротив море и
ветер, спас нас от верной смерти! А затем сказал, что дела, которые Он делал и
мы сможем соделать, если призовем на помощь Его имя!
С этими словами апостол
поднялся со своего места и молитвенно воздел руки к небу.
Ветер силился сбить его
с ног... заливающие корабль волны — смыть за борт, где вздымались огромные
водяные горы... Но апостол стоял, высоко вздымая свой жезл в виде креста. Новый
порыв ветра отнес в сторону его слова, и только по выражению его лица можно
было догадаться, что он что-то приказывает ветру и морю.
И вдруг... наступила
тишина.
Прошла минута… другая… Ветер утих. Море стало
ровным и гладким. Небо прояснилось. Шторма словно и не бывало!
Ученики обступили апостола и принялись
благодарить его за уже не чаянное спасение.
Враждебно настроенные к апостолу пассажиры
выглядели теперь растерянно, а некоторые из них даже присоединились к его
ученикам.
Янус тщетно тряс спящего Юния, чтобы сообщить ему
радостную весть, что они спасены.
Фракийцы о чем-то расспрашивали угрюмо молчащего
Теона.
… И только триерарх, стоя на своем капитанском
помосте, глядел на укрощенные волны и никак не мог понять, что за неведомая
сила остановила уже погубивший было его корабль невиданный шторм…
3
— Это бунт! — тяжело дыша, прохрипел капитан
Сизиф.
…С не меньшим изумлением смотрел на эти же волны
и капитан Сизиф.
— Ничего не понимаю! – сказал он, заходя в свою
каюту, где сидели его захмелевшие гости, которые вели себя, как хозяева. –
Двадцать лет плаваю по морям, но ни разу не видел, чтобы шторм, похожий на
разъяренного льва, в мгновение ока превратился в ласковую кошку!
— Выпей — и всё поймешь! — посоветовал
Мурена, наполняя третий кубок.
— Истина в вине! — подтвердил, протягивая его капитану Сизифу, Ахилл.
— Пожалуй, это единственное, что мне остается! — не задумываясь, согласился тот. — Тем более, я теперь уже не нужен на палубе.
Ветер не сильный, попутный, курс до Византия рулевой знает не хуже меня… Так
что можно смело и передохнуть. За что пьем?
Сенатор с пьяной готовностью поднял кубок:
— За Нерона и Агриппину… точнее, за ее тень, мы
уже выпили. Эрго…
— Следовательно! — шепотом перевел капитану Ахилл.
— …теперь можно пить за все, что угодно!
— Тогда, может, и правда, за истину, которую
предлагает утопить в кубке Ахилл? — спросил капитан Сизиф.
— Истина… истина! — проворчал сенатор. — Хотел бы
я видеть человека, который знает, что это такое! Сенека, учивший меня
философии, и тот не смог объяснить… Да если б и объяснил, я б не поверил — на словах у него одна истина, а на делах…
Истина… истина! Философы говорят одно, жрецы другое… А истина, по-моему, в том,
что… нет никакой истины! — сделав
таинственное лицо, сообщил он и захохотал: — Вот истина так истина, за нее я и выпью!