Фамилия у Ромки была Капец. Не в смысле «капец, какая смешная», а в прямом смысле — Роман Евгеньевич Капец. В сочетании с ростом немногим выше полутора метров — расти Ромка перестал ещё в пятом классе — можно представить, сколько неприятностей доставалось белобрысо-кудрявой мальчишкиной голове.
Всё кардинально изменилось в десятом классе. Одноклассники-альфы стали не просто замечать, а буквально преследовать симпатичного омежку. Ибо помимо примечательной фамилии природа одарила Ромку огромными цвета апрельского неба глазами и пухлыми розовыми губками, нижняя из которых начинала трогательно дрожать в ответ на обиду. А уж если Ромке приходило на ум взмахнуть пушистыми ресницами… Ну как обидеть такого милаху? Кот из Шрэка — жалкая пародия в сравнении с Ромкой — этот факт признавали все, даже друзья-омеги, коих у Ромки с каждым днём оставалось всё меньше и меньше. Понятно, что на его фоне все проигрывали, а кому хочется выглядеть серой мышкой рядом с самым няшным омежкой на свете?
Самое обидное — как раз у серых мышек с сексом всё было в порядке. Из всей школы, похоже, только Капец до сих пор оставался девственником. Глядя на Ромку, альфам хотелось… холить его и лелеять, носить на руках, задаривать цветами, воздушными шариками и сладкими пироженками.
Пироженки Ромка любил, а вот всё остальное…
Словом, ни один из знакомых альф так и не сумел развести Ромку на свидание, несмотря на настойчивые попытки. На Ромку делали ставки, устраивали облавы, писали стихи, дарили мягкие игрушки и даже пару раз пели серенады под балконом. Марфа Мефодьевна с четвёртого этажа не оценила последнего выступления, окатив романтичного поклонника остатками огуречного рассола, и незадачливый трубадур печального образа был вынужден удалиться, грустно вздыхая и снимая с ушей маринованные веточки укропа.
У Ромки была мечта, о содержании которой он даже себе стеснялся признаться. И хоть все альфы школы были у Ромкиных ног… Были бы, возможно, но… каждый день после уроков весёлые омежки разбегались предаваться эротическим забавам, а Капец уныло брёл домой. Едва раздевшись, засовывал пальчик в сжатое колечко, и до самого вечера, пока ужинать не позовут, теребил его, одновременно посасывая пальчик другой руки и фантазируя о несбыточном.
Эх, мечты, мечты… куда вы прёте? Ромка даже хотел готом стать — перекрасить волосы в радикально-чёрный цвет, приобрести прикид побрутальнее, однако папа-омега запретил категорически, а отец, увидев упаковку краски для волос в ванной, размахнулся было и… Подзатыльник не состоялся как обычно — сработала няшная Ромкина мордаха, дрожащая губка и бровки домиком над огромными глазами цвета апрельского неба.
