Крепкий орешек

Мучимая бессонницей, Маргерит лежала на постели в полной темноте.

Когда в дверь позвонили, она даже не пошевелилась. Прошла минута, другая, но звонок не унимался, и тогда Маргерит поднялась и медленно оделась. Ее пугала мысль, что это может быть Грегори. За окном только-только занималась заря. Оказывается, с того времени, как муж ушел из дому, прошло несколько часов, хотя Маргерит показалось, что несколько мгновений.

Открыв дверь, она обнаружила на пороге полисмена.

— Миссис Лэнгтон? Я сержант Рэгсдейл! Разрешите войти? Я не стану злоупотреблять вашим вниманием.

Она жестом пригласила его в дом, и сержант протопал в холл, преувеличенно оживленно спрашивая, не будет ли с его стороны дерзостью надеяться на чашечку чаю или кофе. Маргерит с трудом соображала что к чему, и лишь по неестественному поведению блюстителя порядка поняла: что-то произошло.

— Давайте присядем, — пряча глаза, предложил полисмен, когда они оказались в кухне. — И прошу вас, возьмите себя в руки, миссис Лэнгтон, будьте мужественной! В конце концов, он ничего не почувствовал… Смерть была мгновенной.

И заслуженной, мог бы добавить сержант, следуя полицейской логике. И в самом деле исход был вполне логичным, если учесть, что в состоянии сильного опьянения Грегори Лэнгтон мчался на бешеной скорости, не справился с управлением и врезался в фонарный столб.

Грегори — мертв! Почему же я ничего не ощущаю? — потрясенно спросила себя Маргерит. Не могу же я быть такой бесчувственной?

Но все равно у нее в душе ничего не шевельнулось. Полисмен, и тот выглядел куда более расстроенным и подавленным, чем она. Сержант торопливо выпил чай, который сам же себе налил, и поинтересовался, есть ли у нее близкие.

Маргерит отрицательно покачала головой и словно со стороны услышала свой голос:

— Не беспокойтесь, пожалуйста, со мной все будет в порядке…

Чудно! — сказал сержант напарнику, поджидавшему его в машине. — Даже слезинки не проронила. Подозрительно как-то…

— Не обращай внимания, дружище! На такие известия каждый реагирует по-своему. Если мы начнем переживать не только за погибших, но и за их родню, никаких нервов не хватит. Выброси это из головы и поедем в участок — наша смена заканчивается!

Должно быть, старею, подумала Маргерит, выключая в служебном кабинете верхний свет.

Было время, она работала допоздна и покидала офис в полном изнеможении, выжатая как лимон, но тогда она только-только начинала свое дело. Однако сейчас, когда долгожданный успех пришел, одержимость и напряжение самых первых дней вспоминались почему-то с ностальгией.