.
Отзыв начальника варшавского жандармского округа рисует Стемпковского с одной стороны — его революционности. Другая сторона деятельности Стемпковского освещается, хотя и не полно, в докладе, составленном в III отделении 11 декабря 1872 г. для Александра II. Скачок с сентября на декабрь месяц 1872 г, делается намеренно: в этот промежуток положение Стемпковского не изменилось, III отделение только удерживало его, как агента, обещанием скорой амнистии; но помилование, шедшее вразрез с категорическим отзывом варшавских жандармов, затягивалось. 11 декабря был составлен в III отделении всеподданнейший доклад, в коем «участь Стемпковского повергается на всемилостивейшее воззрение» Александра II:
«Три года тому назад III отделение собственной вашего императорского величества канцелярии приняло в число своих заграничных агентов проживавшего в Цюрихе польского выходца Адольфа Стемпковского, который до того, в течение пяти лет, был корреспондентом правительственной газеты «Варшавский Дневник» и в этом качестве оказывал немаловажные услуги разоблачением затей и проделок польской эмиграции и подрывом ее нравственного кредита в Польше[132].
Так как в то время, когда начались сношения Стемпковского с III отделением, в Швейцарии, под руководством Бакунина, Огарева и Нечаева, стало формироваться ядро русской революционной эмиграции, то ему было поручено сблизиться с русскими, прибывшими в Швейцарию на жительство, зорко наблюдать за теми, которые пристанут к названным коноводам, и в особенности не упускать из глаз Нечаева, неотступно следить за всеми его действиями и указать удобную минуту для задержания этого опасного преступника и агитатора. Стемпковский блистательным образом исполнил данное ему поручение, постоянно сообщал самые точные и подробные сведения о русских революционерах, приютившихся в Цюрихе или посещавших этот город, и, наконец, лично указал полиции Нечаева, задержанного 2 августа.
Таковы восьмилетние заслуги Стемпковского, которыми он надеялся искупить свои прежние преступные действия, как участник в польском мятеже 1863—1864 гг. Правда, действия эти нельзя не признать в высшей степени преступными, такими, что, не скройся Стемпковский за границу, он по суду подлежал бы смертной казни. По сведениям, имеющимся во временной военно-следственной комиссии в Варшаве, Стемпковский, во время начавшихся в Царстве манифестаций, был одним из подстрекателей молодежи к беспорядкам. Впоследствии он был офицером жандармов-кинжальщиков в Варшаве и, наконец, распоряжался поджогом варшавской ратуши.